II. СОЗДАНИЕ ИСТОРИИ
1. Критерии и приоритеты редактора
«Когда я возглавил Дирекцию информационных программ ОРТ, генеральным продюсером канала был Константин Эрнст.
С Костей мы вместе сделали несколько выпусков «Взгляда», потом в «ВИDе» он запустил свой знаменитый «Матадор». Короче, вкусы и представления о ТВ у нас были очень близкие. К моменту моего прихода программа «Время» сильно просела и проигрывала конкурентам: программам «Сегодня» и «Вести» по скорости производства, по качеству сюжетов, а главное — по стилю. На «России» и «НТВ» по-другому говорили в кадре, просто на другом русском языке. Например, журналисты «Времени» настолько стеснялись, что придумали миф, будто в программе запрещены стендапы.
Не буду останавливаться подробно на том, как «Время» вернуло себе лидерство, но вспоминаю один замечательный день, когда я поменял верстку программы. В этот день где-то в Новой Зеландии ровно в 21:00 по московскому времени начиналось солнечное затмение. Туда, в Новую Зеландию, отправились сотни туристов с телескопами и фотоаппаратами. А мы в России, как всегда, в 21:00 увидим сначала Ельцина, потом Черномырдина... Созрело дерзкое решение: дать солнечное затмение в прямом эфире первой новостью. Такое надо было обсудить. И я позвонил Эрнсту. Сам бы не решился.
Так мы меняли отношение зрителей к программе и завоевывали их симпатии. Временами радикально. По сегодняшним стандартам, даже с перебором», — Александр Любимов
| Решение о повышении цен только что принято. Оно неожиданно и будет иметь катастрофические экономические последствия для большей части населения. | История со взрывными устройствами возникла неожиданно. Некоторые пациенты московских больниц могут быть ранены или погибнут, если общественность не поможет полиции как можно скорее обнаружить и обезвредить эти устройства — если они вообще существуют. |
|---|---|
| Редактор должен оценить реальность угрозы взрыва и приоритет этого сообщения по отношению к новости о повышении цен. | |
«Главное, что произошло, когда мы делали «Взгляд», — это выбор ведущих. Нужны были молодые, неиспорченные телевизионной славой ведущие, молодые новые лица, потому это новая программа, новое телевидение. Андрей Шипилов, который недавно перешел к нам с Иновещания, как-то рассказал, что там есть несколько интересных парней. И когда они вошли, я сразу понял, что это «то». Потому что они держались совершенно нагло, чуть ли не ноги на стол положили. Они чувствовали себя элитой, золотой молодежью, но печати испорченности на их лицах я не увидел, сразу было понятно, что это интеллектуалы. Девять языков на четверых. Моими кумирами были «Битлз», и я увидел, что в мой кабинет вошли «Битлз», великолепная ливерпульская четверка, и что как минимум надо их попробовать... Я сейчас даже не помню, каким был первый сюжет, мне кажется, сначала была важнее атмосфера — когда в этой кухне сидят четверо молодых людей и просто о чем-то разговаривают, на другом языке говорят, о других ценностях», — Эдуард Сагалаев
«В программу нужно было набрать благополучных мальчиков из благополучных семей, знающих иностранные языки — потому что они должны были срывать с телетайпов ленты и зачитывать новости. На телетайпах тогда текст шел не на русском языке», — Анатолий Лысенко
«Я пришел на Иновещание в 1980 году, сразу после окончания института, на Соединенные Штаты и Англию. Работал обычным новостным редактором и обеспечивал новостной поток, писал комментарии на злобу дня в военно-технической области. Наша новостная служба выдавала новости с интервалом 15 минут. Под конец своей работы на Иновещании я сделал большое часовое шоу черного юмора, с изрядной долей желчи и злых шуток, которое у американцев пользовалось известной симпатией. Там были самые разнообразные темы, вроде Алисы в Стране чудес, которую населяли всевозможные военнотехнические монстры.
И я до сих пор помню, как один из моих учителей сказал мне фразу, которая очень многое определила в моей жизни: «Дима, читай внимательно статистику. Если ты научишься читать статистику, ты поймешь, что она намного страшнее, чем расчлененка.
Мы работали на Пятницкой, 25 — это здание вещания на зарубежные страны. Поскольку все были одного возраста и одного тренда, мы все между собой перезнакомились и общались, естественно, как в стенах Иновещания, так и за их пределами. Саша Любимов работал в датской редакции, Влад Листьев — в редакции пропаганды. Владик всегда был супермоторным — он же работал репортером, и если ты хочешь взять интервью у госсекретаря США, а он пытается избежать этого, надо проявить чудеса наглости, чтобы все-таки ткнуть ему микрофон в нос и чтобы он что-то пробурчал. Это развивало определенные навыки», — Дмитрий Захаров
А. Любимов: «Типичная постановка. Зачем всем троим ездить на съемку?»
«У меня было свое дело. Сидел себе в датской редакции, много работал, зарабатывал по тем временам приличные деньги, мне все нравилось, все устраивало. И вдруг такой резкий поворот, и страх, что ничего не дадут делать. Дима Захаров трудился в американской редакции и тоже был в полном порядке. А вот Влад Листьев с самого начала сделал на это ставку. Он был старше нас и гораздо серьезнее поначалу относился к происходящему. Но почему выбрали именно нас четверых — до сих пор представления не имею», — Александр Любимов
«Они просто пришли и понравились. Причем не могу сказать, что произвели на меня потрясающее впечатление. И не могу определить, по какому принципу их отбирали, но в комплекте все они смотрелись очень интересно. Они сочетались», — Анатолий Лысенко
Мало кто помнит, что поначалу программа выходила без названия. В эфире было нечто удобно-безликое, вроде «Вечерняя информационно-музыкальная» или «музыкальноразвлекательная программа». Через какое-то время был объявлен конкурс для телезрителей на лучшее название. Пришло много писем, но однозначно остановить на чем-либо свой выбор мы не могли. Тогда Сагалаев волевым решением объявил, что ему больше всего нравится слово «Взгляд». Коллеги подозревали, что это название он просто придумал сам.
«Если бы назвали «Третий глаз», так бы и пошло. «Ку-ка-реку!» — сошло бы и это. Я тогда лишний раз убедился, что название не имеет никакого значения», — Анатолий Лысенко. «Мне представляется, что мы были намного профессиональнее своего окружения. Школа Иновещания предполагает очень бережное и серьезное отношения к информации, к тому, что ты произносишь, пишешь и выдаешь в эфир. После структуры, которая вещает 24 часа в сутки, где задачи необходимо было решать в считаные минуты, странно было оказаться в сонном царстве, где решения растягиваются на неделю. Для всех нас это был страшный сбой ритма. Степень небрежности в обращении с информацией поражала до глубины души. Все эти Кашпировские и Чумаки несли в эфир невозможную ахинею, и всех это устраивало. В этом смысле телевидение сразило нас своей беззаботностью и нетребовательностью», — Дмитрий Захаров
«Организация дела производила жуткое впечатление. То рабочее место не дали, то пишущую машинку, то еще чтонибудь. Это после отлаженной работы на Иновещании, где все продумано и выверено. А тут огромное здание, не поймешь, где что находится. Монтируют здесь, сидят там, никого вечно не найдешь, сокращают монтаж, отменяют монтаж — все без объяснений. Надо выехать на съемки — нет машины. Вместе с какими-то напудренными тетками в буклях, которые читают программу передач на всех этих «Орбитах», сажают в какой-то пикап. Теткам всем в разные места. Ты понимаешь, что раньше шести утра домой после эфира не попадешь. Метро уже закрыто. Яндекстакси еще нет, потому что еще нет «Яндекса». А выйти нельзя, иначе в следующий раз вообще не посадят в машину. И где-нибудь возле светофора внезапно вскрикиваешь: «Ой, извините, я забыл записную книжку». Выходишь и ловишь попутку, иначе не доберешься. Весь этот кошмар раздражал жутко. Привыкнуть к нему мы не могли», — Александр Любимов
«Нас хотели закрыть после первого же эфира, потому что мы были зажатые, скованные и натужные, потому что наш вид и наша манера общаться шли в разрез с догматическим вещанием, когда люди хотели только читать с суфлера и большая часть эфира была в записи», — Дмитрий Захаров
«Я посещал один приличный бар в гостинице «Космос» и зашел как-то туда после второго или третьего эфира «Взгляда». Сижу, жду признаков славы. А их нет и нет. Никто на меня не бросается, не улыбается загадочно. Сидим, разговариваем с барменом и его ребятами. Заходит разговор о телевидении, о том, что вышла новая молодежная передача. Ребята говорят, как им все понравилось, какие интересные ведущие, особенно Листьев и Захаров, а еще там какой-то молодой был, все музыку объявлял...», — Александр Любимов
А. Любимов: «И мы неопытные, и камеры допотопные, и задник жуткий, и похоронные цветочки на столе»
«Если честно, для меня наиболее интересен всегда был Дима Захаров, как самый нестандартный. Наиболее перспективным казался Саша Любимов: выигрышная внешность, способность к конформизму, моторность. А Влад был поначалу никакой. И шуточки такие — не ах, и по вкусу не очень... В первых двух чувствовалась, что называется, «дедушкина библиотека». А Влад, так, на подводке к музыке», — Анатолий Лысенко
«Многие из тех, кто с нами работал, считают, что мы вообще задавали тон современному телевидению. Мы экспериментировали. Мы интуитивно понимали, что существует кризис зрительского внимания, и считали, что он наступает где-то на седьмой минуте, а сюжет длиннее семи минут зрителю смотреть уже тяжело... А сейчас, наверное, кризис внимания наступает на седьмой секунде», — Александр Любимов
«Иван Демидов — самый профессиональный телевизионный человек из всех нас, он с 12 лет занимался телевидением — в детской студии в Куйбышеве. В Москве работал в Молодежной редакции Центрального телевидения, на «Что? Где? Когда» у Владимира Яковлевича Ворошилова. Андрей Разбаш был уникальной личностью, сначала работал просто монтажером, сотрудником телевизионно-технического центра, у нас стал режиссером. Иван сразу показал себя как жесткий, самостоятельный режиссер со своим взглядом на монтаж, Андрей — как более классический», — Александр Любимов
«Во «Взгляде» собрались крепкие, хорошие, серьезные журналисты — в первую очередь, тройка из Александра Любимова, Владислава Листьева и Дмитрия Захарова, профессиональные журналисты с серьезным опытом. А мы с режиссером Андреем Разбашем занимались эстетикой и любили эстетику, любили монтаж, любили съемки, просиживали ночи в аппаратных, в экспериментах, в восторгах над отдельными склейками, в битве с операторами, которые по тем временам боялись «завалить» камеру и писали на нас жалобы от операторского цеха по поводу наших неподобающих действий. Ведущие быстро поняли, что их успех во многом связан с такими продюсерами, как мы. А нам для нашей деятельности, конечно, тоже нужны были звезды, которые воплотят наши идеи. Так появился синтез, симбиоз, та самая команда, которая дальше и сделала такой костяк образа этой программы», — Иван Демидов
«Плюс «Взгляда», наверное, был в абсолютной бесхитростности, эклектике, непрофессионализме и изумлении ведущих от того, что им это разрешают говорить, что их вообще выпускают на публику, более того, смотрят, и смотрят в каких-то диких местах, звонят, откликаются...» — Анатолий Лысенко
«Когда я впервые оказался за рубежом, на зарубежных телевизионных студиях, у меня практически никакого интереса не вызвала содержательная часть их телешоу. Я понял, что мы как литературоцентричная страна, страна с большим кинематографом, с классической культурой — гораздо круче. Технология — единственное, чем я занимался. Я измерял расстояния между ведущим и декорациями, отколупывал краску, смотрел на освещение и т.д. Также меня интересовали некие элементы шоу-бизнеса в подаче, потому что и наш зритель требовал все больше и больше элементов шоу — а с этим на советском телевидении был полный провал», — Иван Демидов
А. Любимов: «Вот у нас и джаз в прямом эфире, и массовка. Как наши операторы вообще умудрялись успеть все это показать?»
«Думаю, главное, что я сделал во «Взгляде», — то, что я попытался визуализировать и придать передаче какую-то стилистическую окраску. Поначалу она была визуально очень разношерстная... Я притащил много самой продвинутой техники, видеофильмы... И я до сих пор так благодарен судьбе за это, как если бы я участвовал в группе «Битлз», — Константин Эрнст
«Опыт показал, что четверо ведущих — это очень громоздкая и избыточная конструкция. Наверное, поэтому нас стало трое — Листьев, Любимов и я. А когда трое, то, если расходятся точки зрения, то это двое на одного, это всегда интереснее, чем двое против двоих, и тем более — чем трое против одного», — Дмитрий Захаров
«Главной задачей было добиться выразительности и яркости. Мы поддерживали любое творчество операторов, любые эксперименты, от точек съемки до движения и даже падения камеры... На телевидении считалось, что показывать надо того, кто в данный момент говорит. Я тогда поспорил с Андреем Разбашем и убедил его в том, что с точки зрения зрителя может быть гораздо интереснее показать что-то совсем другое... А однажды мы снимали программу в огромном шведском торговом центры, и Разбаш надел на Сашу Любимова микрофонпетличку, а камера вошла в торговый центр, прошла по всем трем этажам без единой монтажной склейки и вышла на столик в кофейне, где сидел Любимов, который говорил одним куском весь закадровый текст, и как раз заканчивал последнюю фразу», — Иван Демидов
«Как-то мы снимали в одном торговом центре в Швеции, и Разбаш с Демидовым придумали, что мой длинный комментарий будет записан синхронно, но за кадром, а камера в это время будет ко мне приближаться и в конце концов «выйдет» на мой крупный план. Такого мы никогда не делали. Настоящий адреналин. Но когда, наконец, камера «вышла» на мой крупный план, я вообще чуть не потерял самообладание. Мои родные еще и поставили Разбаша с камерой на скейтборд, а Ваня его аккуратно двигал в мою строну. У нас же не было тогда ни стедикамов, ни обычных операторских тележек. Мы даже скейтборд впервые увидели», — Александр Любимов
«Есть такое профессиональный метод, который иногда помогает в поисках — иди от противного, посмотри как есть и сделай по-другому. В первых выпусках ведущие пытались надевать галстуки, но мы заменили все это футболками, куртками, свитерами. Не скажу, что мне близка эта эстетика, но я понимал, что будет бомба, когда на советском телевидении появятся просто хорошо выглядящие пацаны, в совершенно другой эстетике. Саша Любимов был абсолютный американец, белозубый, высокий, силуэт треугольником, янки. Влад Листьев — такой француз, в бежевом, усы, прищур. Дима Захаров — зануда, математик, ботаник, фрик из Силиконовой долины, как сейчас сказали бы... Мы раскручивали их образы, сделали промо-ролики с их лицами, поворотами головы, внимательными взглядами... Одних только стилей отбивки «Взгляд» мы смонтировали штук пятьдесят... В студии мы поставили движущиеся камеры, операторские краны. Ведущие танцевали с гостями, двигались, прыгали, даже играли в большой теннис — была натянута сетка, и передача начиналась с того, что Листьев с Захаровым играют в теннис», — Иван Демидов
«Идей было много, но было понятно главное — что все должно быть компактно, все сюжеты быть не длиннее семи минут, и что это должен быть такой калейдоскоп, бешено вращающиеся колесо, которое предоставляет самые различные виды информации, и конечно, музыку. Правда, я думал, что я буду работать не в кадре, а заниматься сценарной стороной дела, и меня фактически насильно выпихнули в кадр... Сначала это было состояние ужаса при виде камеры, а потом, естественно, выработалась привычка», — Дмитрий Захаров
«Однажды Саша Любимов сказал: слушайте, на зарубежном телевидении есть «talk show» — гости программы, аудитория, ведущий ходит с микрофонами. Дима Захаров сказал: я ходить не буду, я упаду. Я говорю: хорошо, четыре гостя. Дима сидит в кресле вместе с гостями, как ведущий, а Влад и Саша с микрофонами работают с аудиторией... В кроваво-красном освещении нашей студии мы записали первое ток-шоу. И вот, в ночь с четверга на пятницу я его монтирую и понимаю, что в шапке надо написать что-то, кроме слова «Взгляд». Подумал, что «talk show» — хорошее название. Но как написать его порусски — «ток-шоу» или «толк-шоу»? Оба варианты красивые, оба с интересными коннотациями. И я принял решение писать «ток-шоу» без «л». В таком виде это слово и вошло в русский язык», — Иван Демидов
«Да, приходилось изобретать новый язык. Мы ведь хотели отличаться и отличались. Сейчас ведущие часто говорят перед рекламными паузами: «Оставайтесь с нами», или: «Мы вернемся через минуту», — а ведь раньше так говорить было невозможно, зритель бы не понял. Эти фразы внедрил в телевидение «Взгляд». Мы первыми стали именовать руководителей страны без отчеств. Просто «Егор Лигачев» или «Михаил Горбачев». Тоже целая революция. И отдельная история с «господами». От «товарищей» мы быстро отошли, а вот «господа» долго не приживались», — Александр Любимов
Ток-шоу «Взгляд». Набирающий популярность соавтор программы «500 дней» Григорий Явлинский
«ВИD НА РЕМЕСЛО. Как превратить талант в капитал.»
Книга Александра Любимова и Камилла Ахметова